Том 10, № 2 (2023)

Статья посвящена частному вопросу художественной топографии сáмого петербургского произведения русской литературы — «Преступления и Наказания» Ф. М. Достоевского. В ней с привлечением адресных книг, атласов, иной справочной литературы XIX в. рассматриваются маршруты героя романа Родиона Раскольникова в соотношении с городскими реалиями Северной столицы середины 1860-х гг. В центре внимания автора статьи — встречи Раскольникова с Заметовым в трактире «Хрустальный дворец» и со Свидригайловым в безымянном трактире на —ском проспекте «шагах в тридцати или сорока от Сенной» площади, а также реальные трактирные заведения С.-Петербурга — «Пале-де-Кристаль» и «Сухаревка», послужившие прототипами при изображении мест, где разыгрываются названные эпизоды романа. В статье пересматривается традиционный взгляд, имеющий уже столетнюю традицию, согласно которому встречи главного героя с Заметовым и Свидригайловым происходили в одном и том же трактире на Обуховском (ныне Московском) проспекте. Свидригайловский трактир отождествляется в статье с реальной «Сухаревкой», колоритно изображенной в романе Вс. Крестовского «Петербургские трущобы» (1864–1867), а романный «Хрустальный дворец» — с трактиром при гостинице «Пале-де-Кристаль» на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта (давно установленный факт, подвергавшийся, однако, скептическому отвержению при традиционном подходе). Впервые на твердую фактическую основу поставлено затемнявшее реальную картину художественной топографии «Преступления и Наказания» существование на Обуховском проспекте одноименного с гостиницей на Садовой кафешантана «Пале-де-Кристаль», открытого в 1874 г., через восемь лет после написания романа Достоевского.

Медицинская тема в жизни и творчестве Достоевского разнообразна, многоаспектна и автобиографична. Семья, быт, наблюдения, анализ симптомов болезней формировали личный и творческий опыт будущего автора. Достоевский, имея аналитический склад ума, глубоко интересовался медицинскими вопросами, что проявилось в его творчестве, где он с фактографической точностью описывал болезни своих героев. Болезнь писателя была фактором критики и литературного творчества. В критической литературе она в основном обсуждается в биографическом аспекте: исследуется влияние эпилепсии на творчество писателя, изучается патография автора и героев его произведений, анализируются их психические болезни. Какой была эпилепсия Достоевского? помогала она или мешала его творчеству? была ли свидетельством его гениальности или дегенеративности? — на эти вопросы пытаются ответить критики, интересующиеся психиатрическими болезнями гения. В данной статье проведена систематизация известных и малоизвестных свидетельств болезней Достоевского, представлено отношение писателя к медицине, рассмотрены особенности диагностики его заболеваний, проанализировано художественное воплощение болезней его героев, намечены перспективы исследований.

В статье представлены результаты архивных разысканий, посвященных изучению московской ветви родословного древа Федора Михайловича Достоевского. Объектом рассмотрения явилось поколение внуков дедушки писателя Федора Тимофеевича Нечаева: Достоевские (дети его дочери от первого брака Марии), Шеры и Ставровские (дети дочерей Ф. Т. Нечаева от второго брака — Ольги и Екатерины). Биографические данные о родных и двоюродных братьях и сестрах Ф. М. Достоевского извлечены из приходских и консисторских метрических книг, хранящихся в Центральном государственном архиве города Москвы (ЦГА Москвы). Метрические записи о рождении родных братьев и сестер писателя за единичными исключениями (Михаил, Андрей) вводятся в научный оборот впервые; в ряде случаев архивные документы позволили исправить неточности, имевшие место в биографической литературе о Достоевском. Из тринадцати братьев и сестер Шер, кузин и кузенов писателя, имена семерых ранее не упоминались даже в фундаментальной «Хронике рода Достоевских» (2012). Из семерых братьев и сестер Ставровских имена двоих также названы впервые. Для всех двадцати указанных родственников Достоевского приведены метрические записи о рождении, для умерших в младенчестве — также записи о смерти. В четырех случаях в статье обнародованы метрические записи о венчании кузенов и кузин писателя. В заключении акцентировано значение биографических сведений о Шерах и Ставровских для изучения такого важного события жизни Ф. М. Достоевского 1870-х гг., каким явилась судебная тяжба вокруг наследства А. Ф. Куманиной — родной сестры матери писателя и единокровной сестры Ольги Шер и Екатерины Ставровской (так называемое «куманинское дело»).

В статье рассмотрены три варианта очерка Н. Н. Страхова о Пушкинском празднике 6–8 июня 1880 г. и Речи Достоевского, произнесенной на нем. Сравнительный анализ текстов, опубликованных в 1880, 1883 и 1888 гг., позволяет выявить эволюцию сознания их автора и заполнить имеющуюся лакуну в истории его отношения к Достоевскому, приведшей к печально известному письму Толстому от 28 ноября 1883 г. По версии Страхова, художническое чутье, проявившееся и в «Пушкинской речи» Достоевского, стяжается напрямую от Бога, чьим рупором становится художник помимо собственной земной личности, которая не только не сообщается с транслируемыми смыслами, но и может прямо противоречить им. Такова идейная почва (соединившаяся с личностной антипатией), на которой вызревает «отвращение» к Достоевскому. Страхов по мере переработки своего очерка все больше приходит к объяснению триумфа «Пушкинской речи» исключительно как победы «партии», а в конечном счете к незначительности самого этого события. В статье делается вывод об амбивалентной природе мышления Страхова. Одно и то же явление — в данном случае «примирительность» Достоевского — критик «преувеличивает» то в одном, положительном, то в другом, отрицательном смысле. Относительно значения «Пушкинской речи» в истории русской культуры Страхов движется от безусловного одобрения к деструктивному сомнению (от И. Аксакова к К. Леонтьеву).