Отношение засулакских правителей к освободительному движению северокавказских народов под руководством Шейха Мансура (1785-1791 гг.) по материалам кизлярской комендантской канцелярии

Полный текст

Введение

Источниковедение и историография истории движения народов Северного Кавказа под предводительством шейха Мансура – актуальные направления научных исследований историков-кавказоведов. В современной отечественной историографии с учетом последних достижений в кавказоведении наметилась линия в осмыслении движения имама Мансура в новом ракурсе, ревизии и в панорамном исследовании отдельных тематических сюжетов, связанных с рассматриваемой проблемой. Несмотря на то, что некоторые его аспекты в той или иной степени получили освещение в трудах отечественных ученых-кавказоведов [Ахмадов 1991; Ахмадов 2001; Мусаев 2007; Кидирниязов 2008; Бегеулов 2009; Идрисов, Абдусаламов 2012 и др.], тем не менее, не все вопросы освещены. В представленной статье с опорой на документы ЦГА РД фонда 379 «Кизлярский комендант» и специальную историческую литературу, дается интерпретация движения шейха Мансура в контексте отношения к нему засулакских правителей. Анализ уникальных документов фонда 379 «Кизлярский комендант» и вытекающие из него выводы, свидетельствуют, что именно шейхом Мансуром была предложена идея о едином правителе всех мусульман на Северном Кавказе. Стоит отметить, что одной из главных целей восстания являлось создание теократического государства, где правитель опирается в религиозные правила и устои шариата. Последующие события сыграли важную роль в истории Кавказа, а также изменили некоторые векторы политики Российской империи на Кавказе. Методологической и теоретической базой статьи явились основные принципы исторической науки: объективность, научность и историзм.

 

Результаты исследования

К середине 80-х гг. XVIII в. завершилось строительство Кавказской кордонной линии, которая соединила непрерывным рядом крепостей – Каспийское море с морем Черным. С возведением этой линии терялись последние элементы равноправности в российско-дагестанских политических связях. Последующий курс на усиление экспансионистской политики самодержавием в регионе совпал с серьезным кризисом в чеченском социуме, что нашло свое отображение в таких явлениях как изгнание князей и формирование немалых бедняцких безземельных групп, не имеющих средств существования. Неудивительно, что эти обездоленные массы примыкали к любым движениям, подающим хотя бы малую надежду на улучшение их социального положения [История Чечни… 2008: 393-394].

В таких условиях марте 1785 г. в Чечне вспыхнуло мощное движение против имперских властей во главе с молодым чеченцем из села Алды Мансуром, в исторической литературе известным также как Ушурма. За небольшой промежуток времени в движение оказались вовлеченными почти все пограничные районы Чечни: Дагестан, Кабарда и т.д. [История Чечни… 2008: 395].

Следует отметить, что народное движение, во главе которого стоял Мансур, характеризовалось широким использованием религиозных лозунгов, преломлением социальных мотивов через призму исламских воззрений. Именно ислам сыграл роль цементирующей идеологии в процессе консолидации разрозненных и разноязычных кавказских народов в борьбе за свои права и земли. Мансур из с. Алды оценил политическое значение ислама для противостояния против имперских военных властей на Кавказе, и эту борьбу избрал в форме «священной борьбы» – газавата [История Чечни… 2008: 395].

В отечественной историографии «Мансура принято называть шейхом, но в абсолютном большинстве современных ему документов он обозначен как имам» [Идрисов, Абдусаламов 2012: 63].

Говоря о шейхе Мансуре, необходимо указать о фигуре его основного противника Кавказского и Саратовского генерал-губернатора, генерал-поручика графа Павла Сергеевича Потёмкина. По описанию современников он выглядел человеком весьма энергичным, властным и честолюбивым, мастерски пользующимся как вверенными ему военными силами, так и с делегированными ему дипломатическими полномочиями.

Преследуя цель уничтожить нарождающееся движение в самом корне, П.С. Потёмкин снарядил в июне 1785 г. в Алды карательный корпус полковника Пиери, поручив ему разгромить восставших в Алдах и пленить шейха Мансура. Видимо, российское военное командование недооценило возможности повстанцев, в результате чего экспедиция Пиери закончилась полным фиаско. Во время прохода по лесистой местности полк Пиери попал в засаду и в жестокой схватке в рукопашном кинжальном бою был уничтожен со своим командующим [Идрисов, Абдусаламов 2012: 63].

Впечатляющий успех повстанцев сыграл важную роль в подъеме начавшейся борьбы кавказских горцев и поднял авторитет шейха Мансура как руководителя этой борьбы, провозглашенного народом имамом. Движение постепенно стало охватывать территорию региона на всей протяженности Кавказской линии – от р. Терек до р. Кубань [История Чечни… 2008: 397, 399].

Почти с самого начала к движению шейха Мансура примкнули и некоторые из засулакских князей. Думается, это можно объяснить их опасениями потерять свое господствующее положение в случае распространения российской власти в регионе. Не исключено, что они действовали, стремясь обезопасить от нападений горцев свои владения, особенно, предотвратить угон скота. Среди примкнувших к движению шейха Мансура можно назвать эндиреевского князя Али-Солтана Чепалова. Генерал-поручик П.С. Потёмкин так его охарактеризовал:

 

«…Сей владелец с самого начала здешних замешательств был главнейшим помощником и другом бунтовщиков Ушурмы, а как он половиною всех кумыцких селений владеет, то дружба его бунтовщику тем была полезнее, что подвластные сего Али-Солтана составляли лучшую опору бунтовщика» [Ахмадов 1991: 199].

 

Ещё одним его близким соратником был сала-уздень (дворянин) Казбек Умашев (Казбеков).

Шейх Мансур после победы над Пиери решил развить успех, и, собрав достаточные силы (до 20 тыс. чел.), направился на Кизляр. На таком решении в первую очередь настаивали и поддержавшие шейха Мансура засулакские владетели, чьи земли находились в непосредственной близости с Кизлярской крепостью и были уязвимы для его гарнизона [Мусаев 2007: 182].

Заручившись поддержкой эндиреевских князей Хамзы Хамзаева, Баммата Арсланбекова, Мамака Урусханова, Чопалава Муртузали Аджиева шейх Мансур двинулся на Кизляр. Князей сопровождали первостепенные уздени Бежгара Аджи из Костека, а также добровольческие дружины из части предгорного Дагестана: казанищенцы, дженгутайцы, а также небольшой отряд из тарков. Отряды повстанцев, состоявший из пяти тысяч человек 15 июля 1785 г. попытался овладеть городом Кизляром, однако попытка оказалось неудачной. Кизляр оказался непокоренным [Ахмадов 1991: 159].

Имам Мансур не оставлял попыток захватить Кизляр и повторно – 19-21 августа 1785 г. организовал второй штурм города, также не увенчавшийся успехом [История Чечни… 2008: 399].

Потерпев вторую неудачу в покорении Кизляра, шейх Мансур сменил вектор своей внешней политики на запад. В его планах было овладение Кабардой. Наперерез шейху выдвинулись полковник Нагель и генерал поручик Павел Сергеевич Потемкин.

2 сентября 1785 г. у города Татартуп (Кабарда) произошло сражение между армией шейха Мансура и частями имперской армии. Не смотря на готовность к сражению армия шейха Мансура снова потерпела сокрушительное поражение.

30 октября 1785 г. у Григорополиса произошла кровопролитная битва, не давшая перевеса ни одной из сторон [Ахмадов 2001: 399-400].

Таким образом, план шейха Мансура – поднять на борьбу народы Центрального и Западного Кавказа – потерпел крах. В то же время появление на территории Кабарды имперской армии во главе с генералом Потемкиным имело устрашающий эффект для местной власти, представители которой убеждали его своей покорности и непричастности к происходящим событиям [Бегеулов 2009: 144].

В 1786 г. генерал Потемкин, находясь в Кабарде, объявил о создании Кавказского наместничества. Столицей был объявлен город Екатеринодар. Все это прошло в присутствии феодалов из всех северокавказских земель. Стоит отметить, что именно в этом городе присягнул на верность Российской империи посол тарковского шамахала визирь Лаварслан [Бегеулов 2009: 189].

В этом же году, в политике шейха Мансура стали происходить определённые изменения. Так, если раньше он присоединял соседние общества добровольно, используя религиозные убеждения о солидарности борьбы мусульман, то теперь в авангард его политики стали военные (насильственные) методы убеждения. В частности, он, планировал переселить кумыков селений Девле-Герей-аул и Брагуны в Мартан [Русско-дагестанские…1988: 196].

Важно отметить, что большинство кумыкских правителей остались верными российской короне, что подтверждают документы ЦГА РД фонда 379 «Кизлярская комендантская канцелярия». Так, в письме от 18 июля 1785 г. кизлярскому коменданту Ивану Силычу Вешнякову аксаевские владельцы Эльдархан Султанмамутов, Ахмедхан и Алхас Каплангиреевы, Адиль Алибеков и Касай Уцмиев уведомляют, что, несмотря на уговоры шейха Мансура они остались верными подданными Ея Императорского Величества:

 

«Через сие вашему высокородию доносим проявившиеся в деревне алдинской имам уговаривает нас. Чтоб мы соединились и со своими подвластными с его войском. А есть ли сего не учиним, то он конечно не оставит сделать отнять у нас скот и прочее, но на сие его уговоры мы согласия не дали, а отказали, потому, что мы как прежде были верными Ея Императорскому Величеству так и ныне того опровергнуть не желаем, а намерены управятся только в том, чтоб свои семей в случае нападения от того имама защищать сами собою…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 13а. Л. 310 и об.].

 

В еще одном письме, хранящимся в центральном государственном архиве Республики Дагестан дотированным 25 апреля 1786 г. Али-Султан Канбулатов из селения Эндирей, намереваясь препятствовать мобилизации, проводимой шейхом Мансуром, писал кизлярскому коменданту И.С. Вешнякову:

 

«…есть ли намерение будет иметь российской стороне делать злодейство, то мне не одного человека не отпустим, а отвечать должны, то, что мы к стороне российской не в состоянии наносить злодейство о своих делах неоднократно просим вашего высокородия егда желаете…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 20. Л. 95 и об.].

 

Следует обратить внимание, что на фоне движения шейха Мансура и религиозной пропаганды усилился протест простого населения против своих владетелей и старшин. Вот что писал по этому поводу кизлярскому коменданту И.С. Вешнякову в своем письме от 24 июля 1785 г. эндиреевский правитель Темир Хамзин:

 

«Во время нападения на Каргинской форпост, в тогдашнее время как я верный Ея Величеству посылал от себя нарочного человека, который встретился с имамовой партиею, и не мог в Кизляр доехать и тем и возвратился, я ж весьма старался, чтоб андреевцы в собираемою толпу не ездили, но не слушаются меня с имамовым войском совокупились и владелец Чепалов второй, Мамак Орусханов; из узденей Магаматаджия сын, Яетык Акай и прочие до десяти человек собственные же своих людей и детей и таковых кои меня слушают до того не допустил, о посленном вашем господине прапорщике Филатове слышал я, что он в аксаевскую деревню прибыл, при коем мы не оставим согласится, и положит штраф для того, что б российской стороне не было чинено чего вредного, о чем вашего высокородия уведомлю, еще слышал я, что состоящие по той стороне реки Койсу, тарковцы, дженгутейцы, кайтакцы, акушинцы; после поста приготовляются ехать; егда ж я точно об оном узнаю, что они вознамерятся ехать, то и не оставлю, чтоб вашего высокородия не уведомит, как я продерзости Ея Величеству как так и после чинить не в состоянии» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 13а. Л. 323 и об., 325].

 

Из содержания данного документа мы видим, что эндиреевский князь Темир Хамзин предпринимает попытки отговорить эндиреевцев от участия в движении шейха Мансура. Кроме того, оставаясь верным российской короне, подробно информирует российскую администрацию в лице кизлярского коменданта о положении дел в регионе, называет участников движения шейха Мансура и уведомляет, что сообщит о последующих действиях повстанцев.

Безусловно, кизлярские коменданты ценили верноподданнические услуги засулакских правителей. Особенно важны были для российской военной администрации на Кавказе сведения о перемещении шейха Мансура, дислокации его повстанческой армии, и, прежде всего разведданные, которыми снабжали кумыкские князья. Так, в письме от 15 сентября 1785 г. кизлярский комендант И.С. Вешняков уведомлял эндиреевского князя Казия Темирова, что каждое его донесение о происходящих событиях не останется без награждения и просил разведывать о действиях шейха Мансура:

 

«За уведомление ваши приношу благодарность, обнадеживая при том, что всякое ваше донесение не оставлю, чтоб не представить к его высокопревосходительству господину генерал-поручику действительному камергеру и кавалеру Павлу Сергеевичу Потемкину и уверяю, что без должного награждения не останетесь, но прошу исследовать о бунтовщике делать обстоятельные, и чаще извещать в полку к шиху людей подать позволяю, но только с тем, что наше были употреблены верные и заслуживающие во вверенным сего секрета приказав им, дабы они и тут вместе с ними, взяли, но с дороги узнавши все его расположении удалили и приехали сюда обещать им, что достойную получать от меня награду…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 13. Л. 25 и об.].

 

Обеспокоенные вовлечением в движение имама Мансура некоторой части населения Засулакской Кумыкии российские военные власти в регионе делали все необходимое, чтобы пресечь подобную тенденцию. Документы фонда 379 «Кизлярская комендантская канцелярия» служат подтверждением этих мер. В своем письме от 13 января 1786 г. комендант Кизляра И.С. Вешняков писал эндиреевским правителям Темиру Хамзину и Аджи-Муртазали Чепанову о необходимости отвращать своих подданных от выступления против России:

 

«Сего месяца с 8 на 9 числа восемь человек подъезжала партия под коши бекеты, …что они таулинцев перелезши на сию сторону учинить какое зло, как скоро готовы караульные их усмотрели и приехали к преследованию, то …казаков одного убили, а другого ранили, каковую дерзость видя принуждением нашлись и караульные защищателя и убили 4-х человек, которые все были, как я от верного человека узнал, двое узденей владельца Алисултана таулу Курман Аджиев, тума Сулейман Аджиев третей из саны аула Исмаил, а после дней Арслангиреев уздень Аискебекова брата сын, а как вы почтенные князья навсегда уверяете, что пребудите в повиновении исполнении, но для жителей андреевских не делают на сие вероятие, а приказывает, а себе имеет мысли со всем противные, но вся сия дерзость, на что иное возвратить, как только непременно навлечете гнев начальничей, чего и прошу вас почтенных князей, сколько можно стараться подвластных предупреждать, и возвратить и тишине…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 19. Л. 2].

 

В аналогичном письме от 4 апреля 1786 г. кизлярский комендант И.С. Вешняков обратился к аксаевским владельцам, в котором требовал всем удерживать своих подвластных от присоединения к шейху Мансуру [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 20. Л. 6 об.].

В плане рассматриваемой темы вызывает интерес документ – письмо от 7 апреля 1786 г. эндиреевского князя Темира Хамзина коменданту Кизляра И.С. Вешнякову «Об общении шейха Мансура с андреевским и аксайским народами»:

 

«Доношу вашему высокородию, что бунтовщик Ушурма приезжал в аксаевскую и Андреевскую деревню квартиру; и в Андреевской квартировал у Алисултана, где, будучи, собрав из оных деревень народ, советовал с ним нижеследующее: 1-е. есть ли кто к российской стороне, поедет для учинения зла, таковых не пропускать; и за то грабить у них дома и брать штраф: а за воровство наказывать не трудно, вышеписанным штрафом же штрафовать; проезжающих от вас равно и от нас с караванными люди яко то из грузин или армян, либо из татар уговорились пропускать и без проводников безопасно…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 20. Л. 73 и об.].

 

Как видно выше, имам Мансур пытался найти компромисс с имперской администрацией на Кавказе. Осознавая прошлые поражения, шейх Мансур понимал, что убедить народ и особенно руководителей на «священную войну» будет сложно он начал стремится к диалогу с имперскими военными руководителями на Кавказе. Однако русское военное командование неохотно шло на подобные инициативы шейха Мансура. Позже, генерал П.С. Потемкин, поменял методы борьбы с шейхом Мансуром. Теперь он вместо военных действий перешел к подкупу князей и старшин торговыми привилегиями, подарками и посулами. Все это привело к тому, что к концу 1786 г. стад движения горцев стал очевидным.

Видя его неудачи и боясь возмездия, даже в родном селении Мансура – Алды, старшины вступили в тайные переговоры с имперскими властями, уверяя в своей «непоколебимой верности Её Величеству» [Мусаев 2007: 210].

На сторону российских военных властей перешли даже наиболее близкие соратники шейха Мансура – князь Малой Кабарды Дол Мударов и эндиреевские бии Али-Солтан и Хаджи-Муртазали Чепаловы [История Чечни… 2008: 401]. Пытаясь урегулировать отношения с имперскими властями и добиться амнистии от них, в сентябре 1786 г. Али-Султан передал письмо имперскому руководству на Кавказе, где так объяснял свое совместное участие с имамом Мансуром. Данное письмо было передано через его узденя Кайчук-Агу. В своем донесении он называл одну из главных причин присоединению к имаму Мансуру «немалыми обидами», со стороны генерал-майора де Медемы, который изъял у него узденя, 6 тысяч овец, 5 ясырей, а также 180 рублей. Естественно, Али-Султан лукавил, называя главной причиной присоединения к движению шейха Мансура обидой на политику, проводимую в отношении его генралом-майором фон Медемой. На наш взгляд главной причиной к присоединению являлось религиозные воззрения Али-Султана.

 

Вместе с тем нельзя не согласиться с мнением известного кавказоведа Д.С. Кидирниязова, что основной причиной масштаба движения шейха Мансура и нападений на владения принявшего протекторат Российской империи грузинского царя, было наступление имперских властей на суверенитет местных народов [Кидирниязов 2008: 214]. Али-Султан, наряду с Чопалавом Муртузали-Аджиевым и Долом Мударовым был одним из тех владетелей, кто, по мнению Я.З. Ахмадова безусловно учитывал в своих действиях общественные интересы и защиту суверенных прав своих народов [Ахмадов 2001: 399].

Часть населения Засулакской Кумыкии, особенно Эндиреевского княжества, активно вовлеченное в движение имама Мансура постепенно отходит от него, что в немалой степени этому способствовали усилия самих кумыкских князей. Засулакские правители, оставаясь по-прежнему верноподданными Российской империи, были сильно заинтересованы не потерять авторитет перед российской военной администрацией на Кавказе. К тому же, взаимовыгодные торгово-экономические интересы сторон, и, естественно, опасения возможных репрессий со стороны российских военных властей в отношении засулакских государственных образований, сыграли немаловажную роль в процессе, когда засулакским биям удалось снова вернуть своих подданных к пророссийской ориентации, т.е. в фарватер российской политики. Свидетельством тому служат документы ЦГА РД фонда 379 «Кизлярская комендантская канцелярия». Так, в письме от 30 мая 1786 г. засулакские правители капитан Хамза Алишев Костековский и Казий Темиров Эндиреевский к кизлярскому коменданту И.С. Вешнякову доносили, что кумыкским владетелям удалось вернуть свои народы в подданство Ея Императорского Величества:

 

«Чрез сие вашему высокородию доносим, что, будучи, мы в Андреевской деревни советовали с народом день с шесть, … мы с добропорядочными людьми думали и довели до того, что они лжепророка слушать не хотели; а желают находиться по-прежнему Ея Императорского Величества в подданстве; Андреевские князья помирились с народом и с одного согласия написали к его высокопревосходительству господину генерал-поручику и разных орденов кавалеру Павлу Сергеевичу Потемкину, и к вашему высокородию, письмо с прошением о своих винностях, дабы они были в оных пропущены, … полагаем мы, что аксаевцы и андреевцы будут лучше прежнего находится Ея Императорскому Величеству в послушании» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 20. Л. 129 и об.].

 

Аналогичным по содержанию является письмо от 6 июня 1786 г. эндиреевских и аксаевских владельцев Темира Хамзина, Аджи-Муртизалия Чепанова, Ахмедхана и Алхаса Каплановых, Касая Уцмиева, Бамата Арсланбекова; костековского владельца и капитана Хамзы Алишева кизлярскому коменданту И.С. Вешнякову, в котором князья уведомляли о том, что жители Эндирея и Аксая ныне отошли от шейха Мансура:

 

«Чрез сие вашего высокородия уведомляем мы, что наши подвластные Андреевские и аксайские уздени и черной народ, …ныне, и не думайте, как они прежде были верными к Ея Императорскому Величеству, что были и ныне, так усердны, о чем мы и его высокопревосходительство господина генерал-поручика действительному камергеру и разных орденов кавалеру Павлу Сергеевичу Потемкину изъясняли об их замыслах просим…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 20. Л. 133 и об.].

 

И, наконец, очередное письмо эндиреевского правителя Темира Хамзина от 23 июля 1786 г. кизлярскому коменданту И.С. Вешнякову с просьбой простить эндиреевцев за их переход на сторону шейха Мансура, что, на наш взгляд, окончательно смягчило недовольство российских военных властей.

 

«Через сие вашему высокородию доношу, – писал в письме Темир Хамзин, – что Андреевской народ не хотят присовокупиться к имаму и мичигинцам, которые ныне весьма печальны, что и прошлого года к оному приступили, и просят меня взойти в просьбу, чтоб я истребовал прощение совет, но я его высокопревосходительству господину генерал-поручику и кавалеру Павлу Сергеевичу Потемкину препровождаю при сем письмо с изъявлением их нижеписанную просьбу, …то бы в оном были прошены…» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 21. Л. 56].

 

Как справедливо отмечал академик П.Г. Бутков, «Русский двор приняв покровительство своё Грузии, обращая виды свои на Армению, старался увеличить число зависимцев своих в Дагестане» [Бутков 1869: 132]. Поэтому петербургский двор даровал амнистию всем «одумавшимся», как некоторым владетелям, поддержавшим имама Мансура, так и рядовым участникам событий. Российская империя, проводившая гибкую политику на Кавказе и исходя из геополитических интересов в регионе, что мы видим особенно во второй половине XVIII в., осознавало роль и значение в ее проведении кумыкских государственных образований. К тому же, большинство кумыкских правителей, особенно шамхал Тарковский, бывшие верными сторонниками России, являлись опорой в проведении кавказской политики империей, в расширении постепенного российского влияния в Северо-Восточном Кавказе в целом.

4 августа 1786 г. П.С. Потёмкин издал повеление об амнистии жителям Эндирея, принявшим наиболее активное участие в наступлении на Кизляр в предыдущем году:

 

«Старший владелец Андреевского народа Темир прислал сына своего Девлет-Гирея ко мне с просительным письмом от андреевских князей и народа о помиловании вас, что вы сами, познав вину и заблуждение свое, раскаясь злодеяниях примтя повинную уважая прошение сего почтенного старика, даю сим знать андреевскому народу, что милосердие Е.И.В. августейшей вашей самодержицы без предельно раскающиеся, что сердечно в делах своих преступники находит человеколюбию душу Ея склонную миловать и щадить, ведая материнское и милосердие Е.И.В. расположения удержа я меч военной в верных моему управлению, есть ли андреевские владельцы, старшины и народ совершенное принесут раскаяние, но для должно тогда, во-первых, прислали они прошения с подписанием всех владельцев лучших узденей, лучших народных старшин, тремя или четырьмя депутатами из владельцев и узденей, чтоб приняли они новую на верность Е.И.В. присягу, чтоб отреклись от всяких сообщений с известным бунтовщиком и обманщиком Ушурмы и в доказательство чистого раскаяния дали аманатов, тогда оставлю я в покое Андреевской народ сопричту их к числу верных подданных Е.И.В. и буду сам ходатайствовать у его светлости господина генерал-фельдмаршала и кавалера Григория Александровича Потемкина, яко полномочного в здешних находящихся войск повелителя испросить Е.И.В. подтверждения о дарованной вам пощады» [ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 21. Л. 60 и об.].

 

Таким образом, графом П.С. Потёмкиным взамен на амнистию была потребована присяга на верность Екатерине II и аманаты.

Стоит отметить, что 1786 г. стал решающим для большинства кумыкских территориальных владений. Именно с этого момента стал оформляться начальный этап присоединения этих владений в состав Российской империи, завершившийся в октябре 1813 г.

Позже в 1787 г. шейх Мансур утратил свои позиции на Северо-Восточном Кавказе. Позже он перешел на территорию Кубани, к местам проживания черкесов и ногайцев [Идрисов, Абдусаламов 2012: 68], а в 1790 г. армия шейха Мансура состоявшие из адыгско-ногайских отрядов нанесла удар по корпусу Бибикова. В итоге последний вынужден был отступить от города Анапы, который он ранее хотел покорить [Мусаев 2007: 245-246]. Однако 30 сентября 1790 г. российскими войсками наголову была разбита турецкая экспедиционная армия Батал-паши за Кубанью при р. Тохтамыш. Османский двор, после сокрушительного поражения бездарного военачальника Батал-паши оказался не в силах продолжить войну. Как следствие этого, горские союзники были брошены на произвол судьбы. Шейх Мансур снова оказался вынужденным скрыться в османской крепости Анапа. В июне 1791 г. русские войска в ходе штурма овладели Анапой, где и пленили имама. Пленного шейха Мансура отправили в Петербург, где производился его допрос в Тайной экспедиции. После чего 15 октября 1791 г. он был осуждён на пожизненное заключение в Шлиссельбургской крепости «за возбуждение народов гор против России и причинение большого ущерба империи» [История Чечни… 2008: 403].

 

Заключение

Таким образом, вышеизложенный материал показывает, что движение горцев Кавказа в 1785-1791 гг. под предводительством имама Мансура явилось крупным выступлением против русского самодержавия и предвестником грозной Кавказской войны, начавшейся в начале XIX в.

Отношение засулакских правителей к освободительному движению северокавказских народов под руководством шейха Мансура было неоднозначным. Некоторые из них, особенно эндиреевские бии, исходя из религиозных и политических мотивов, примкнули к шейху Мансуру. Но подавляющая часть засулакских правителей не поддержало движение имама Мансура, а осталась верной российской короне. Им в целом, в конечном счете, удалось также удержать от участия в движении имама Мансура свое подвластное население, тем самым огородив от возможных репрессивных мер со стороны российских военных властей.  

Об авторах

Юсуп Магомедович Гусейнов

Институт истории, археологии и этнографии ДФИЦ РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: g.usup@mail.ru
ORCID iD: 0009-0007-5028-0871
SPIN-код: 8758-4654

Магомед-Паша Балашович Абдусаламов

Научно-клинический центр имени Башларова

Email: vikingpasha@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5239-6690
SPIN-код: 4426-6817

Юсуп Магомедович Идрисов

Исторический парк «Россия – Моя история»

Email: markes06@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5326-9298
SPIN-код: 3800-0496

Список литературы

Дополнительные файлы