Methodological Foundations for the Study of Personalities in the History of Psychology Based on Their Publication Activity

Texto integral

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Как известно, проблемное поле историко-психологических исследований достаточно обширно. Историки психологии изучают методологические, теоретические и прикладные проблемы истории психологии как области психологической науки и учебной дисциплины; генезис и развитие психологических идей в определенный хронологический период, в отдельных странах и регионах; динамику разработки психологических теорий, проблемных областей, понятий, отраслей и направлений психологии; историю формирования, развития и деятельности психологических школ, научных, научно-образовательных и научно-практических центров и профессиональных сообществ; творческое наследие мыслителей и ученых прошлого и его значение для развития психологического познания и современной психологии. Безусловно, этот перечень можно дифференцировать на более частные и узкие тематические исследования.

Такое масштабное исследовательское пространство историко-психологических разработок и немногочисленность ученых, профессионально специализирующихся в области истории психологии, приводит к тому, что наблюдается неравномерность внимания специалистов к указанным направлениям. К сожалению, на данный момент не существует обстоятельных аналитических обзоров состояния и тематической направленности выполненных отечественных историко-психологических исследований, позволяющих подтвердить или опровергнуть этот вывод. Как нам известно, последнее такое масштабное историографическое исследование было выполнено по состоянию на 1960 г. известным советским историком психологии М.В. Соколовым [26]. И хотя сегодня такая работа начата и проводится творческим коллективом историков психологии под руководством академика РАН А.Л. Журавлева (И.Н. Елисеева, А.Л. Журавлев, А.Н. Моргун, Ю.Н. Олейник и др.), на данный момент она по объективным и субъективным причинам еще далека от завершения. Тем не менее вывод о неравномерности разработки современными историками психологии отдельных проблемных областей и тематических направлений является достаточно очевидным. Например, об этом можно судить по материалам одной из наиболее представительных и периодически проводимых конференций по историко-психологической проблематике — “Московским встречам по истории психологии” [9; 10], в которых тематическое распределение статей по рубрикам количественно довольно сильно различается. Отметим при этом, что число работ, посвященных исследованию творческого наследия ученых, стабильно занимает существенное место в материалах этих конференций по сравнению с другой тематикой (табл. 1).

 

Таблица 1. Распределение статей по тематическим рубрикам в материалах IV–VII “Московских встреч по истории психологии” (названия секций даны в обобщенном виде с учетом тематической направленности)

Рубрика	IV (2006)*	V (2009)**	VI (2016)	VII (2021)
Методология и теория	20	11	10	6
Проблемы и направления	42	23	16	36
Наследие ученых	21	30	19	29
Школы, общества, центры	Представлена в рубрике проблем и направлений	8	13	13
История и историческая психология	16	16	11	17
Итого	99	88	69	101

* Без учета публикаций в рубрике “Актуальные проблемы современной психологии” (11 статей), рубрики по научным школам, обществам и центрам в материалах не было выделено.

** Не учитывались статьи, опубликованные в специальной рубрике, посвященной Е.Н. Соколову (14 статей), и в рубрике о проблемах современного состояния психологии (9 статей), т.е. еще 23 статьи.

 

Надо отметить, что интерес к биографическим исследованиям характерен не только для психологии, но и для других наук [8; 24; и др.].

С чем же связана неизменная актуальность и высокая востребованность именно персонологических исследований в истории психологии? Выделим основные причины.

Во-первых, обеспечение системности историко-психологических исследований. Как известно, в соответствии с имеющей широкое распространение в научном сообществе науковедческой концепцией трехфакторной модели детерминации генезиса психологического познания М.Г. Ярошевского, важным является учет роли личности ученого в этом процессе. Только учет всех трех без исключения факторов (предметно-логического, социально-исторического и личностно-биографического) обеспечивает адекватное и объективное понимание условий развития психологического познания. Более того, на определенных этапах именно личность ученого, его творческие идеи, теоретические суждения, получаемые конкретно-эмпирические данные, авторитет в профессиональном сообществе выступают в качестве системообразующих в определении векторов и направлений развития психологии.

Во-вторых, рассмотрение жизни и наследия ученого как субъекта познавательной деятельности оказывается необходимым при анализе механизмов преемственности научного познания, выявлении и характеристике формальной и неформальной структуры научного сообщества, процессов организации и проведения научной полемики относительно разных подходов, трактовок и понимания тех или иных психологических проблем. Изучение формирования и функционирования научных школ и состава оппонентного круга, позиций отдельных ученых в процессе научных дискуссий и фиксация вклада мыслителей и ученых в развитие психологического знания (в первую очередь научного) невозможны без обращения к жизнедеятельности и творчеству конкретных специалистов. Известный историк отечественной психологии В.А. Кольцова в предложенной ею структуре психологического познания обозначает это направление исследований как “персонологический аспект… вскрывающий роль субъекта психологической мысли, индивидуальный характер его мировосприятия, научные позиции и взгляды, цели и направленность его деятельности” [13, с. 117].

В-третьих, развитие биографических исследований как относительно самостоятельной области истории психологии — биографической психологии, которая, находясь в состоянии становления и развития, требует описания и обоснования своего предмета, принципов, специфического метода, осмысления других теоретико-методологических и методических элементов [16; 18].

В-четвертых, понимание значимого влияния известного соотечественника (в том числе ученого) на становление молодых исследователей, его роль в формировании научных традиций, школ и преемственности в целом в области научных разработок. Согласимся с мнением О.А. Артемьевой о том, что “примеры великих ученых, общественных деятелей, работников способны воодушевить учащихся, получающих высшее и средне-специальное образование. В этом случае существует возможность лучшего понимания условий успешной деятельности…” [1, с. 100].

В-пятых, проведение исследований персонологического характера способствует расширению границ психологического познания, обогащая его новыми смыслами, объектами и методами изучения, способствуя тем самым и развитию рефлексивных процессов у самого изучающего. Вот что пишет об этом Н.А. Логинова, много лет занимающаяся изучением биографий: «Более тридцати лет назад, в 1968 году на лекции Бориса Герасимовича Ананьева я, тогда студентка факультета психологии Ленинградского государственного университета, впервые узнала о существовании биографического метода в психологии. Б.Г. Ананьев читал нам курс под названием “Комплексные исследования человека”, в котором раскрыл, в том числе и суть этого метода, историю биографических исследований в психологии. В той памятной лекции он рассказал о своём опыте психобиографического анализа индивидуальности Александра Блока на основе опубликованных личных документов и художественных произведений поэта. Рассказ Б.Г. Ананьева о биографическом исследовании личности произвел на меня неизгладимое впечатление и определил мой научный путь» [17, с. 2].

Важно подчеркнуть, что для многих авторитетных впоследствии специалистов по истории психологии их путь в эту область знания начинался именно с изучения жизненного пути и творческого наследия ученых. Например, В.А. Кольцова первую публикацию по истории психологии посвятила изучению биографии и творческого наследия Г.В. Плеханова [12], А.Л. Журавлев — Б.Ф. Ломова [6], Ю.Н. Олейник — А.В. Ярмоленко [21], О.В. Клыпа — М.В. Соколова [11], С.А. Богданчиков — Г.И. Челпанова [4] и т.д.

ДОСТИЖЕНИЯ И СОСТОЯНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ БИОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Возможно, именно в силу указанных роли и значения для понимания генезиса психологического знания исследования отдельных персоналий были, есть и будут важнейшим направлением изучения истории психологического познания. При этом надо отметить, что в отечественной истории психологии уже многое сделано как в области изучения творческого наследия ученых, так и в плане повышении качества, полноты, объективности и обоснованности этих исследований и раскрытия теоретико-методологических оснований таких разработок.

Чем же обладает современная отечественная история психологии в изучении творческого наследия ученого? Не претендуя на полноту анализа, остановимся на наиболее интересных и важных элементах.

В теоретико-методологическом отношении предложены и продолжают копцептуализироваться подходы и модели изучения жизнедеятельности и творческой активности ученых.

1. Разработанные под руководством В.А. Кольцовой две теоретические модели: 1) комплексной реконструкции научного наследия и индивидуального стиля деятельности ученого [19] и 2) проведения психобиографического исследования исторической личности прошлого по продуктам его творческой деятельности [29]. Первая модель “включает целостное воссоздание основных этапов его (В.Н. Дружинина. — Авт.) жизни и творчества, раскрытие логики и динамики развития научных взглядов; выявление особенностей личности ученого, факторов ее формирования и развития, индивидуального стиля деятельности и позволяет выделить перспективы развития идей ученого в современной науке” [19, с. 8]. Вторая модель ориентирована на “изучение… психологических характеристик и путей формирования личности с учетом всех детерминант ее развития и многообразия проявлений”, а также составление “психобиографии исторической личности” и проведение реконструкции “психологических характеристик творца по продуктам творческой деятельности” [29, с. 3].
2. Предложенный И.Н. Семеновым рефлексивно-персонологический подход к науковедческому изучению жизнетворчества ученых, который “развивается на пересечении социокультурной и науковедческой парадигм анализа эволюции исследовательской деятельности в области изучения психики, поведения, деятельности (в том числе профессиональной и творческой) и личности человека” [25, с. 99].
3. Активно развиваемый каузометрический подход в изучении жизненного пути человека А.А. Кроника и Р.А. Ахмерова [15].
4. Теоретическая модель понимания личности как субъекта жизненного пути Е.Ю. Коржовой [14].
5. Концепция роли познавательных процессов в формировании субъективной картины жизненного пути человека, в частности его автобиографической памяти [20].

Еще в 2010 г. Е.Н. Холондович отмечала в качестве слабо разработанной области отечественной психологии изучение личности в истории. При этом она подчеркивала, что “в отечественной психологии исследование исторической личности наталкивалось на методологические сложности, связанные, прежде всего, с отсутствием метода (выделено нами. — Авт.), позволяющего всесторонне изучить историческую персоналию в соответствии с современными требованиями и стандартами научного исследования” [28, с. 214].

В настоящее время ситуация с разработками методического плана в биографических исследованиях, конечно, изменилась, хотя вряд ли можно говорить, что кардинально. Так, в методическом плане предложены и обоснованы, например:

1. проективно-биографический психодиагностический комплекс “Моя жизнь” (включающий в себя авторские рисуночные методики “Нарисуй свою жизнь” и “Прошлое, настоящее, будущее”), в котором реализована попытка объединить биографический и проективный методы, являющиеся верифицированным психодиагностическим инструментом, обладающим рядом психометрических характеристик [27];
2. методика “Психологическая автобиография”, разработанная Е.Ю. Коржовой с целью диагностики восприятия жизненных ситуаций [14].

Однако указанные и другие методики изучения биографии ориентированы скорее на изучение особенностей жизненного пути ныне здравствующих ученых или решение конкретно-практических задач в области психологического консультирования и психокоррекции клиентов, при этом не очевидны их возможности в изучении уже ушедших персоналий, а ведь именно это в первую очередь необходимо и интересно изучать историку психологии.

Отметим, что, кроме определенных успехов в разработке теоретико-методологических оснований и методических приемов проведения биографических исследований, ряд ученых вполне обоснованно говорит даже о формировании самостоятельной научной школы — школы персонологических исследований в истории отечественной психологии В.В. Большаковой [5].

Несмотря на указанные достижения, нередко изучение персоналий в истории психологии проходит на основе самых общих рекомендаций, но не в соответствии с какими-то конкретными теориями и концепциями, фиксированными процедурами и четкими методическими приемами. Вот пример таких суждений (в формате, скорее, наставления и призыва) при изучении жизненного пути ученого: “методология изучения научных биографий — проблема комплексная, и ее успешная разработка требует объединения усилий историков, философов, психологов и т.д. Исследователь, анализирующий творческий путь и личность ученого, должен изучить все доступные материалы, убедиться в достоверности фактов, вникнуть в суть деятельности ученого, понять психологическую структуру его личности; только такое детальное изучение и есть залог успеха” [19, с. 15].

Вряд ли кто будет спорить с подобным утверждением. Однако оно слабо ориентирует исследователя в том, что следует делать конкретно и инструментально, чтобы обеспечить эту комплексность? Как повысить доказательность и обоснованность полученных результатов, создать условия для их независимой проверки? Ответы на эти вопросы пока остаются открытыми. Поэтому сегодня многие отечественные биографические исследования планируются и реализуются исходя из достаточно стандартных (типовых) и универсальных (общих) представлений о том, как изучать творческий путь и научный вклад ученого. Их качество при этом часто соотносится с профессиональной компетентностью и эрудицией самого исследователя, опирается на его интуицию, а доказательность обеспечивается авторитетом исследователя в профессиональном сообществе и его научной добросовестностью. В результате обоснованность выводов и они сами воспринимаются как достаточно очевидные, которые могут быть получены любым исследователем, даже не специализирующимся в области истории психологии, тем более на проведении биографических исследований.

Все изложенное приводит к выводу о том, что, несмотря на активное стремление исследователей к использованию в биографических исследованиях специализированных концептуальных моделей и теоретических подходов, а также к повышению обоснованности получаемых результатов, некоторые проблемы остаются неразработанными и требуют к себе не только более пристального внимания, но и специальных усилий в их разрешении. К их числу можно отнести: 1) сопоставимость и проверяемость результатов изучения разных персоналий; 2) операционализацию технологий и методов изучения персоналии; 3) интеграцию качественных и количественных методов в анализе творчества ученого.

Очевидно, что без решения указанных и ряда других проблем (например, как использовать достижения общей психологии, психологии личности или социальной психологии в интересах историко-биографических исследований) изучение жизни и творчества известных и малоизвестных психологов будет оставаться уделом творческих озарений отдельных историков психологии. Следовательно, невозможно избежать определенной пристрастности и субъективизма в получаемых оценках и очевидных трудностей в проведении сопоставительного анализа биографий и научных достижений нескольких изучаемых персоналий.

ОБОСНОВАНИЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ И ХАРАКТЕРИСТИКА БИБЛИОМЕТРИЧЕСКОГО МЕТОДА АНАЛИЗА ПУБЛИКАЦИОННОЙ АКТИВНОСТИ В БИОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

Не пытаясь в данной статье дать решение всех из обозначенных проблем, сосредоточим внимание на важнейшей — обосновании возможного варианта программы изучения творческой деятельности ученого на основе библиометрического анализа его публикационной активности. Сегодня в истории психологии имеется уже несколько работ, в которых активно использовались варианты библиометрических исследований [2; 3; 22; 23; и др.]. Однако до настоящего времени не отрефлексированы многие вопросы использования этого метода для анализа биографий, нет достаточно универсальной процедуры его применения для изучения научной деятельности ученого. В рамках обосновываемого нами концептуального подхода к изучению биографий исследователей обозначим его возможную реализацию в формате программы библиометрического анализа публикационной активности как важного аспекта творческой деятельности изучаемой персоналии.

Теоретическое обоснование программы библиометрического анализа публикационной активности ученого основывается на нескольких значимых положениях:

1. анализ продуктов деятельности ученого как основной и адекватный метод оценки его жизни и творческих достижений в науке;
2. рассмотрение публикационной активности как индикатора продуктивности ученого и его вклада в соответствующую область знания. При этом результативность творческой активности ученого рассматривается как совокупность и соотнесенность показателей его публикационной активности (количество опубликованных научных работ разного формата — тезисы, статьи, параграфы и разделы в коллективных монографиях, монографии и т.д.) и востребованности его научных работ (количество ссылок в научных работах других ученых на публикации изучаемой персоналии);
3. наукометрия и библиометрия как современные и перспективные подходы к изучению истории психологии, позволяющие получать количественные показатели, относительно независимые от позиции самого исследователя и обеспечивающие в интеграции с качественными методами объективные сведения для проведения сопоставительного анализа творчества разных ученых [7].

Источниковедческие и инструментальные возможности для реализации программы сопоставительного библиометрического исследования публикационной активности ученых обеспечиваются:

• наличием библиографических баз данных (зарубежных и отечественных), представляющих постоянно актуализирующийся перечень продуктов научной деятельности ученых — их публикаций;
• широким репертуаром количественных показателей, обеспечивающих фиксацию публикационной активности исследователей по разным параметрам и в различных аспектах;
• возможностью преобразования непосредственных и прямых количественных показателей публикационной активности в достаточно широкую совокупность относительных индикаторов, позволяющих оценивать востребованность (влиятельность) отдельных публикаций и творчества ученого в целом в контексте их сопоставимости и сравнимости с результатами научного творчества других ученых.

Программа библиометрического анализа публикационной активности ученого предусматривает следующие этапы ее реализации:

1. определение общей библиографической базы, на основе которой будет проводиться исследование и формирование источниковой базы конкретной разработки — формирование корпуса (подборки) публикаций из их общего массива, предоставляемого актуальными библиографическими базами данных;
2. анализ авторской публикационной активности по различным фильтрам и абсолютным показателям, предоставляемым конкретными библиометрическими базами;
3. соотнесение различных показателей публикационной активности с биографическими событиями и фактами социокультурных условий жизнедеятельности ученого;
4. анализ востребованности (значения) публикаций для научного сообщества (на основе анализа цитируемости работ) и вычисление относительных показателей публикационной активности и востребованности;
5. содержательный анализ публикаций с использованием традиционных качественных методов в соотношении с количественными характеристиками публикационной активности.

Получаемые результаты и показатели применения программы анализа публикационной активности определяются особенностями используемой для исследования библиографической базы. Например, Российский индекс научного цитирования (РИНЦ), представляющий собой национальную библиографическую базу научных публикаций, обеспечивает в автоматическом режиме вычисление 41 общего показателя (например, общее число публикаций; число статей в журналах, входящих в разные библиографические базы; средневзвешенный импакт-фактор журналов, в которых были опубликованы статьи; число соавторов и среднее число публикаций в расчете на одного автора; суммарное число цитирований публикаций и среднее число цитирований в расчете на одну статью, число статей, процитированных хотя бы один раз, и число самоцитирований; индекс Хирша по нескольким базам и ряд других), а также предоставляет возможность получения 22 статистических отчетов, всесторонне характеризующих публикационную активность конкретного автора. Эти отчеты делятся на два вида, характеризующие непосредственно публикации самого автора и работы других авторов, цитирующие эти публикации. Достоинством общих показателей и статистических отчетов является то, что они формируются самой системой и поэтому носят объективный характер. Кроме того, посмотреть и соответственно проверить их может любой исследователь, занимающийся изучением публикационной активности ученого.

Таким образом, историк психологии, изучающий жизнь и творчество конкретного ученого, получает возможность получения данных, которые в дальнейшем можно соотнести с его биографией, динамикой профессиональной карьеры, сменой тематики проводимых исследований и другими фактами его жизнедеятельности. Важно подчеркнуть, что часть этих показателей и статистических отчетов продолжает изменяться даже после смерти изучаемого автора — в части их востребованности в формате цитирования, т.е. носит динамический характер.

Достоинства предлагаемой программы библиометрического анализа публикационной активности ученого в историко-психологическом исследовании состоят в следующем:

1. обеспечение возможности использования количественных методов, повышающих объективность получаемых результатов, а также их верификацию, и за счет этого повышение обоснованности и доказательности выводов;
2. получение неочевидных результатов, которые не могут быть получены другими методическими приемами и их сочетанием, поскольку охватить многие характеристики публикационной активности на большом массиве данных довольно сложно;
3. возможность сопоставительного анализа творчества разных ученых по единым показателям, в том числе не только получаемым автоматически с помощью системы РИНЦ, но и специально сконструированным на их основе разработчиком в интересах конкретного исследования;
4. оперирование актуальной информацией, постоянно обновляемой в автоматическом режиме, и за счет этого сокращение времени на получение эмпирических данных, характеризующих творчество и востребованность результатов деятельности изучаемой персоналии;
5. получение сведений об индивидуальном стиле, характеристика продуктов научной деятельности изучаемого ученого (в сфере его публикационной активности) и возможность интеграции качественных и количественных методов в историко-психологическом исследовании.

Представляется, что реализация предлагаемой программы обеспечивает также повышение значимости публикационной культуры историков психологии за счет точности, обоснованности, доказательности выводов и четкости в описании продуктов деятельности как изучаемой персоналии, так и в их сравнении с результатами творческой деятельности других ученых.

ОГРАНИЧЕНИЯ ПРОГРАММЫ И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ПРЕОДОЛЕНИЯ: ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Безусловно, не следует абсолютизировать возможности предлагаемой программы изучения творческой, в первую очередь публикационной, активности изучаемой персоналии. Вклад ученого в развитие науки не сводится только к его публикациям, хотя, конечно, они имеют определяющее значение. Он включает и научно-организационные усилия по созданию научных обществ, журналов, исследовательских или научно-образовательных учреждений, проведению научных форумов и конференций. В конечном счете значимыми являются и усилия по формированию научной школы или обоснованию новой проблемной области исследований. Поэтому сводить все только к публикационной активности было бы не совсем верным. Однако современные тенденции в анализе научной продуктивности все в большей мере ориентируются на количественные показатели именно публикационной активности ученого. Подчеркнем, что не только в этой тенденции выражаются ограничения и трудности реализации предлагаемой программы научно-биографического изучения персоналии.

Высокий уровень формализации получаемых данных на основе библиометрического анализа публикаций требует одновременного использования и качественных методов анализа этих публикаций, компенсирующих и уравновешивающих недостатки использования количественных методов. Очевидно то, что ценность публикаций определяется не только их количеством, но и содержанием. Определенные ограничения в использовании предлагаемой программы накладывает и необходимость освоения историками психологии новых автоматизированных информационно-аналитических и экспертных методов и процедур, количественных способов анализа результатов творчества ученого в целом, что требует развития новых навыков и компетенций.

Преодоление этих и возможных других ограничений использования предлагаемых методологических оснований концептуального подхода и программы библиометрического анализа публикационной активности изучаемой персоналии видится в акценте не только и может не столько на собственно публикационной активности ученого, но и на востребованности его публикаций другими исследователями, выявлении не только абсолютных, но и относительных показателей влиятельности продуктов его творческой деятельности.

Sobre autores

Yu. Oleynik

Moscow University for the Humanities

Autor responsável pela correspondência
Email: yurii03@mail.ru

PhD (in Psychology), Head, Department of General, Social Psychology and the History of Psychology

Rússia, 111395, Moscow, Yunost St., 5

A. Zhuravlev

Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences

Email: alzhuravlev2018@yandex.ru

Academician of the Russian Academy of Sciences, ScD (in Psychology), Professor, Scientific Adviser

Rússia, 129366, Moscow, Yaroslavskaya St., 13, Bldg. 1

Bibliografia

Arquivos suplementares