Connection of BRICS and EAEU integration projects in the context of Russian economic development

Texto integral

Введение. На сегодняшний день развитие различных многосторонних институтов сотрудничества проходит на фоне ослабления процессов глобализации с одновременным усилением различных региональных интеграционных проектов экономического сотрудничества. МВФ обозначает эту тенденцию как фрагментацию мировой экономики, которая опосредована усилением протекционизма на фоне торговой войны между США и Китаем. Хотя издержки фрагментации оцениваются по-разному, в 2023 г., по данным МВФ, ужесточение международных торговых ограничений может привести к сокращению мирового экономического производства на 7% в долгосрочной перспективе, или примерно на 7,4 трлн долл. по текущему курсу, что эквивалентно совокупному размеру экономик Германии и Франции [1]. Не миновали процессы фрагментации мировой экономики и Россию, что обусловлено масштабными односторонними санкциями со стороны Евросоюза и США, что привело к практически полной остановке торговых потоков со стороны указанных стран и обусловило дальнейшую активизацию России, связанную с поворотом на Восток, а также поиск новых торговых партнеров.

Рассматривая страны БРИКС, которые стали важными торговыми партнерами России, необходимо учитывать и путь развития самой организации, особенностью которой является сам формат международного объединения. В научной литературе можно встретить тезис, что, появившись в результате глобализации, формат сотрудничества БРИКС являет собой диалоговую площадку и не предполагает распространения собственных моделей развития на другие страны, при этом основополагающим фактором сближения выступает сходство в развитии экономик, а не географическая близость [2]. Нельзя не отметить и встречающуюся в литературе трактовку БРИКС как инструмента борьбы с политикой стран Запада, главным инструментом которых выступают односторонние санкции [3]. При большом совокупном экономическом потенциале БРИКС страны-участницы неоднородны, что не позволяет рассматривать объединение в качестве военного блока наподобие НАТО. БРИКС – это прежде всего диалоговый формат равноправных государств, представляющих в том числе крупнейшие цивилизации планеты, – формат, вызванный к жизни необходимостью более широкого участия в глобальном регулировании [4]. Наряду с этим существует и проблема создания наднациональных органов на базе БРИКС, что является предметом обсуждений на фоне идеи создания единой валюты для стран БРИКС. На современном этапе это вряд ли будет реализовано, поскольку делегирование суверенитета в пользу создающих органов не приемлемо для участников организации, многие из которых представляют собой развивающиеся рынки.

Новый этап развития БРИКС, который связан с расширением организации и присоединением к ней пяти новых участников в лице Египта, Эфиопии, Ирана, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов актуализируют развитие интеграционных проектов постсоветского пространства (ПСП) вследствие возросшей роли новых независимых государств (далее – ННГ), которая обусловлена развитием инфраструктурных проектов со странами БРИКС, включая новых участников, что требует более детального исследования экономической связанности рассматриваемых стран.

Расширение БРИКС: новые тренды и перспективы. Исследование экономического сопряжения между странами БРИКС и ЕАЭС осуществляется с применением коэффициента торгово-экономической связанности (КТЭС), предложенной исследователями Отделения международных экономических и политических исследований Института экономики РАН. КТЭС исчисляется как отношение стоимостных объемов взаимного товарооборота к суммарному ВВП (в текущих ценах) взаимодействующих стран и умножения полученной величины на 100. Этот коэффициент позволяет соизмерить связь роста экономики и взаимной торговли стран-партнеров [5, 6]. В табл. 1 анализируется торгово-экономическая связанность в рамках «большой пятерки» стран БРИКС.

Таблица 1. Коэффициент торгово-экономической связанности в рамках БРИКС-5

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [6], Worldometer [7].

По приведенным данным за 5 лет можно увидеть, что организация продолжает оставаться еще одним проектом КНР по усилению торгово-экономического сотрудничества с заинтересованными странами. Степень торгово-экономической связанности КНР с остальными странами БРИКС является наиболее высокой с тенденцией к увеличению, несмотря на некоторый спад в 2020 г. в связи с пандемией COVID-19.

Рассматривая торгово-экономическую связанность России и других стран БРИКС, стоит обратить внимание, что после событий февраля 2022 г. активизировалось торгово-экономическое сотрудничество почти всех стран БРИКС, за исключением ЮАР. Рост товарооборота наблюдается не только с КНР, но и с Индией, где товарооборот резко вырос за счет экспорта товаров группы 27 ТН ВЭД (топливо минеральное, нефть и нефтепродукты) и составил почти 280%, в сравнении с 2018 г.; соответственно, повысилась торгово-экономическая связанность России с Индией. В данном случае подобное аномальное увеличение объясняется введением односторонних всеобъемлющих санкций в отношении России, что привело к значительному удорожанию энергоносителей. В научной литературе данное явление получило название как «ловушка большой страны» [9], которая объясняет стремительный рост товарооборота России и Индии за счет экспорта энергоресурсов по 27-й товарной группе. На фоне изменений торговых потоков в 2022 г. рассмотрим, как отразится на странах БРИКС присоединение новых участников к организации. В табл. 2 дается динамика торгово-экономической связанности между присоединившимися к БРИКС странами.

Таблица 2. Коэффициент торгово-экономической связанности между новыми участниками БРИКС

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7], Worldometer [8].

Среди пятерки новых участников БРИКС самую большую степень торгово-экономической связанности демонстрируют две пары стран: Иран–ОАЭ и Саудовская Аравия–ОАЭ. Указанные страны имеют в достаточной степени взаимодополняемые экономики, которые представлены экспортом энергоносителей со стороны Ирана и Саудовской Аравии и импортом готовых изделий, и в частности машин и оборудования по ТН ВЭД 84 со стороны ОАЭ. Присоединение этих стран наиболее благоприятно скажется на Индии, что можно наблюдать в табл. 3.

Таблица 3. Коэффициент торгово-экономической связанности (КТЭС) «большой пятерки» БРИКС с новыми участниками

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7], Worldometer [8].

Из приведенных данных можно увидеть, что присоединение новых участников наиболее положительно будет сказываться на торговых отношениях между парами стран Индия–Саудовская Аравия, Саудовская Аравия–КНР, Саудовская Аравия–ЮАР, которые демонстрируют наиболее быструю динамику роста торгово-экономической связанности. Подобную динамику можно объяснить инициативами Индии, ОАЭ, Саудовской Аравии и США по созданию инфраструктурного мегапроекта экономического коридора из Индии в Европу, который мог бы служить альтернативой инициативе КНР «Пояс и Путь» [10], чему был посвящен саммит G20 в Нью-Дели в сентябре 2023 г. [11]. Отдельно стоит обратить внимание на страны Африки, в частности ЮАР и Эфиопию, которые также демонстрируют хорошую динамику торгово-экономической связанности с Индией, что говорит о возможном использовании БРИКС в качестве диалоговой площадки в рамках еще одной инициативы Индии, под названием «Африканский коридор роста», направленной на продвижение совместных инфраструктурных проектов в африканских странах, имеющих выход к Индийскому океану [12].

Развитие интеграционного проекта ЕАЭС в контексте расширения БРИКС. Необходимо также подчеркнуть усиливающуюся роль ННГ, равно как и интеграционных проектов ПСП в экономическом сотрудничестве со странами БРИКС. В среднем торгово-экономическая связанность между странами БРИКС-5 сопоставима с ЕАЭС. Для сравнения: торгово-экономическая связанность внутри интеграционных проектов ПСП за 2022 г. составила 1,873 (СГ); 0,447 (ЕАЭС-5); 0,257 (ШОС-9); 0,241 (СНГ-12). Для большей детализации в табл. 4 приведены данные по торгово-экономической связанности стран ЕАЭС и БРИКС (за исключением РФ).

Таблица 4. Коэффициент торгово-экономической связанности между странами ЕАЭС и БРИКС-4

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7], Worldometer [8].

Торгово-экономическая связанность между странами ЕАЭС и БРИКС (без учета РФ и КНР) невелика. Это объясняется тем, что основным и крупнейшим торговым партнером стран ЕАЭС является Россия, что можно увидеть как из данных по торгово-экономической связанности между странами ЕАЭС и СГ, так и из статистики товарооборота и взаимной торговли. Особенно стоит обратить внимание на показатели России и Белоруссии в рамках СГ, где фиксируется наибольший уровень связанности, которой способствует высокая степень взаимодополняемости экономик [13], политическая конъюнктура и необходимость усиления экономической безопасности обеих стран [14]. Тем не менее даже при относительно низкой степени торгово-экономической связанности можно увидеть некоторый рост товарооборота между странами. Так, произошло значительное увеличение экспорта в Кыргызстан из ЮАР по ТН ВЭД 84 (реакторы ядерные, котлы, оборудование и механические устройства; их части), что можно наблюдать на рис. 1.

Рис. 1. Динамика импорта Киргизии из ЮАР за период 2020–2022 гг. по 84 товарной группе ТНВЭД

Источник: составлено автором по данным ITC Trade Map [7].

К причинам аномального роста товарооборота по странам можно отнести использование Россией параллельного импорта, который идет через страны ЕАЭС. При этом, согласно статистике ЮАР, экспорт в Кыргызстан по ТН ВЭД 84 составил 1 млн долл. США с небольшим за 2022 г. Подобную аномальную активность можно наблюдать при исследовании торгово-экономической связанности между странами ЕАЭС и новыми участниками БРИКС в табл. 5.

Таблица 5. Коэффициент торгово-экономической связанности между странами ЕАЭС и новыми участниками БРИКС

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7], Worldometer [8].

Обратим внимание на торгово-экономическую связанность между странами ЕАЭС и новыми участниками БРИКС: при незначительных показателях торгово-экономической связанности выделяются две пары стран, а именно ОАЭ–Армения, связанность между которыми с 2019 г. резко увеличилась, а также ОАЭ и Кыргызстан, где в 2021 г. имела место аналогичная ситуация. На примере рис. 2 и 3 рассмотрим, за счет чего произошло резкое увеличение торгово-экономической связанности между парами стран ОАЭ–Армения и ОАЭ–Киргизия.

Рис. 2. Динамика экспорта ОАЭ в Армению по основным товарным группам ТН ВЭД за период 2020–2022 гг.

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7].

Рис. 3. Динамика экспорта ОАЭ в Киргизию по основным товарным группам ТН ВЭД за период 2020–2022 г.

Источник: составлено и рассчитано автором по данным ITC Trade Map [7].

Из приведенных данных видно резкое увеличение экспорта в Армению товаров, относящихся к изделиям полиграфической промышленности, равно как и машин, оборудования и транспорта, в отношении импорта которых США и ЕС наложили санкции и ограничения в первую очередь. Схожую ситуацию можно наблюдать, если рассматривать динамику экспорта ОАЭ в Киргизию (рис. 3).

На примере рассмотренных стран можно сделать вывод, что параллельный импорт оказался не только успешным, но и в 2022 г. произошла его диверсификация сразу по нескольким странам, к которым можно отнести КНР, Индию и ОАЭ. Стоит сказать, что тенденция к диверсификации параллельного импорта по странам продолжится, так как опасение вторичных санкций будет вынуждать некоторые страны блокировать параллельный импорт, как это было с Турцией, которая в 2022 г. являлась крупнейшим транзитным хабом продукции параллельного импорта [15].

Таким образом, дальнейшее развитие ЕАЭС видится в усилении взаимодействия со странами БРИКС, в первую очередь в сфере торгово-экономического сотрудничества. Присоединение новых участников и усиление индийского вектора делают актуальным развитие инфраструктурных проектов. В частности, можно ожидать дальнейшего развития и расширения МТК «Север–Юг», который демонстрирует рост грузопотока с 14,5 млн т в 2022 г. [16] до 15,5 в 2023 г. [17]. Перечисленные тренды увеличивают актуальность цифровизации в сфере деятельности таможенных органов, что видно из недавних инициатив Минтранса России по созданию цифровой транспортной платформы для обмена данными с БРИКС и ШОС, которая находится на стадии научно-исследовательских разработок [18] и является одной из составляющих стратегии развития ФТС до 2030 г. [19], нацеленной на увеличение транзитных грузопотоков и активизацию торгово-экономических связей с БРИКС и ШОС.

Выводы. Современные тенденции развития экономики России в условиях геополитической нестабильности и санкционной войны актуализируют исследование БРИКС и стран «Пояса соседства» России, а также интеграционных проектов на постсоветским пространстве в части улучшения горизонтального взаимодействия между компаниями юрисдикций БРИКС и ЕАЭС на фоне усиления роли таких торговых партнеров, как Индия, ОАЭ и Иран. Это, в свою очередь, требует определенных шагов, к которым экспертное сообщество относит создание альтернативной системы передачи финансовых сообщений и подключение к ней не только стран БРИКС, но и государств, тяготеющих к этой организации [20]. Учитывая возрастающую связанность между участниками в рамках как БРИКС-5, так и БРИКС-10 (или БРИКС-плюс), можно ожидать усиления сотрудничества между странами ЕАЭС и БРИКС в рамках совместной проектной деятельности и в многостороннем, и двустороннем форматах.

Sobre autores

Ilya Medvedev

Autor responsável pela correspondência
Email: ilya13092@yandex.ru

Junior Researcher, Center for Post-Soviet Studies

Bibliografia